| |
думаю, снимали так специально, чтобы зрителю было несложно оказаться в шкуре Гоасса, когда нет ни календаря, ни часов, только день-ночь, день-ночь. Боль, забытьё, голод, страх смерти. Гласс откатился к самым базовым телесным потребностям. Куда ему теперь торопиться, зачем? Авторы постарались подчеркнуть это и символически, облачив его в шкуру мишки, он словно бы занял место косолапого под небом.
Вообще, в любом фильме о выживании время так или иначе отходит далеко за кулисы, а планирование теряет всякий смысл.
Авторы убрали время и пространство (расстояние). И остался только Гласс. Невесомая песчинка сознания у края вечности.
Меня-то больше всякая утилитарщина напрягла. Как Гласс дважды выстрелил из пистолета при внезапной атаке индейцев на рассвете. Почему индейцы, такие суперищейки, не видят, что никаких признаков и следов девушки при американцах нет.
|