| |
Public inquiry это не часть системы правосудия, это процедура, которую используют, когда есть необходимость для общества сформировать отношение к событию.
Вопрос, собственно, о том когда это началось и какую цель преследовало. Все остальное как-бы занимательно, но вторично.
1. с самого начала было понятно, что тащить дело в уголовный суд - бессмысленно.
2. дело висело на стене как заряженное ружье и ждало своего часа.
3. время пришло, делу стряхнули пыль с ушей, приодели "скорбящую вдову", напечатали несколько статей Гольдфарба, которые никому нахер не нужны кроме строго целевой аудитории (собственно как и "книги", "фильмы" и прочая хня, которой занимался Литвиненко в рамках "непримиримой борьбы"), выбрали формат и в рамках этого формата дали высказаться только одной стороне. Ну то есть вот на процессе прокурор есть, а адвоката нет, подсудимый сидит с завязанным ртом.
|